Кузнецова, Ю. Дневник волонтёра / Юлия Кузнецова ; худож. Елена Ремизова. — Москва : Волчок, 2020. — 191 с. : ил. — (Вот я). — 6+
ISBN 978-5-907180-35-2
#инклюзия
АННОТАЦИЯ
Мама десятилетней Ариши работает переводчиком, а в свободное время «приносит людям радость» — читает сказки, ставит спектакли, проводит мастер-классы для жителей ПНИ (психоневрологического интерната). Мамина сумка наполнена конфетами, погремушками, пластилином, трещотками, деревянными ложками, маракасами и разнообразными верёвочками. Арише кажется, что быть волонтёром — это самое интересное и волшебное занятие. Она помогает маме мастерить реквизит для спектакля, делать тактильную книгу, готовить яблочный пирог для своих новых друзей из интерната.
В своём дневнике Ариша подробно описывает, кто живёт в интернате.
Девочка понимает, что у них есть физические и психические особенности, но по своим человеческим качествам они ничем не уступают обычным здоровым людям.
«Дорогой дневник» помогает ей не только улучшить почерк, как надеется мама, но и научит состраданию, умению чувствовать и понимать другого человека.
ЦИТАТА
«ИРА может сидеть, говорить, писать и даже вязать. Хотя у неё чуть согнуты пальцы. Она весёлая и немного строгая. Любит читать и разглядывать кроссворды в журнале “Семь дней”. Но больше всего любит рисовать! Прямо как я…
Я совсем не думала, что Ира окажется такой обычной. У неё только чуть-чуть вывернуты руки. И сидит в коляске. А так — обычная… Добрая».
***
«НАТАША. У неё больше проблем. Видишь, на рисунке она лежит, не встаёт? Но медсёстры иногда сажают Наташу в инвалидное кресло, и мама катает её по коридору. Наташа не очень понятно разговаривает, но некоторые слова всё-таки говорит: “привет”, “как дела”. Наташа очень любит музыку. Её любимая песня — “Ой, цветёт калина”. Мама скачивает её песни на свой телефон и привозит слушать через маленькие колонки. Наташа тоже очень любит рисовать, но у неё пальцы почти не разгибаются, и ей это трудно. Любимый цвет Наташи — зелёный».
***
«Самая тихая — ТАНЯ. Таня не говорит. И не видит. Может только руками пощупать. Она лежит целыми днями в уголочке и ждёт, пока санитарки принесут ей обед. Мама ей приносит пюре и соки. А ещё иногда конфеты… Ещё Таня немного любит музыку. Когда мама и Наташа поют, Таня раскачивается в такт».
***
«Нина всё обнимала — то меня, то маму. Она не говорит. Но отлично всё показывает знаками.
Я у мамы вчера спросила: что с Ниной не так? У неё и руки работают, и ноги.
Мамин ответ:
У Нины синдром Дауна.
Я: При нём не говорят?
Мама: Говорят, и ещё как! Просто Нину сразу после рождения отдали в детский дом, где с ней не занимались. Вообще синдром Дауна — это не очень особенная штука. Помнишь дедушкину сестру? Риту?
Я: Да, она очень любила Ф. (Прим. Фима — младшая сестра Ариши.) Всё нянчилась с ней. И говори
ла: “Малыш! Малыш!” Целовала её без конца!
Мама: Так вот, у неё был этот синдром.
Я: Так она же отлично говорила. И вообще нормальная была».
ОТ АВТОРА
«Думаю, что дневник — как свидетельство о реально происходивших событиях — помогает глубже понять многие вопросы, с которыми сталкивается ребёнок. Почему люди — другие? Почему они разные? Как помочь тем, кто нуждается в помощи?
Сложные вопросы, которые для ребёнка вовсе не сложны.
Люди разные, потому что так устроено в жизни. А помочь — не трудно. Бери пластилин и лепи с людьми крокодилов. Или бери сок, вставляй трубочку и подноси ко рту тех, кто не может пить сам».
«В основу этой книги лёг мой личный волонтёрский опыт и волонтёрский опыт моей старшей дочери Маши. Я проводила литературные занятия в закрытом интернате для взрослых. С самыми разными людьми, разного возраста и с разными особенностями поведения. Было непросто. Во-первых, сложно подобрать литературу, чтобы всем было понятно и интересно то, что мы читаем. Мы двигались методом проб и ошибок…
Постепенно я поняла, что могу Маше как помощнику поручать задачи, на которые у меня не хватает времени на занятиях. Маша этим занималась легко. Например, у нас была девушка с ДЦП, она практически не говорила, общалась звуками. И эту девушку Маша кормила, она понимала, как что нужно делать. Я замечала внутренний рост в ребёнке. Мне как писателю это всегда интересно. То есть мой ребёнок стал для меня таким объектом наблюдения. При этом она же моя дочка, я хорошо её знаю, понимаю, что она чувствует. И с людьми в интернате я тоже уже подружилась и тоже понимала, что и когда они чувствуют. Общение с людьми с ограниченными возможностями — это такое путешествие в особый, удивительный мир. Не “параллельный” — потому что не хотелось бы делить наш единый и общий мир на два разных, ‒ а просто особенный. И дорогу туда мне хотелось изучить и как маме, и как учителю. Поэтому я сосредоточилась на дочке, и дальше уже мне было легко писать. Я вдруг поняла, что смогу показать всю эту тему глазами ребёнка. Глазами взрослого мне было важно составить документальное отражение реальности, того, что происходит вокруг меня. А как писатель я уже почувствовала себя свободно. Но это не было “сочинением на тему”, это скорее история одного ребёнка, который попробовал быть волонтёром в интернате».